История ( глава 11 ). Магический квадрат
Всю дорогу не оставляло ощущение “дежа вю” – вся разница, что теперь в машине не две, а одна переноска. Машка спокойно смотрела по сторонам – довольная и бодрая кошка. Что же случилось? И каким образом она появилась в запертом шкафу?
— Видимо, вышла из зеркала, – предположила Вера. Она села за руль – сказала, так проще держать себя в руках. Ехала уверенно – видимо, и впрямь помогает.
— Мысли читаешь помаленьку?
— Ну я же знаю, о чём ты думаешь. Как она попала в шкаф. В шкафу стоит зеркало. Вывод очевиден – мы же видели, как она прошла сквозь зеркало.
— Да, и в самом деле очевидно, – согласился я.
— Есть другие идеи?
— Нет пока, но думаю написать диссертацию о телепортации кошек. Ещё несколько таких эпизодов – и можно приступать.
Вера улыбнулась, и посмотрела на меня в зеркало заднего вида.
— Мне бы один или два спокойных дня, – сказала она. – Ещё немного, и перестану укладываться в сроки. Я про свою диссертацию.
В клинике нас уже ждали – всё та же Инна Железнова. Однако, как только мы открыли дверцу переноски, и Машка вышла и уселась на стол, Инна и удивилась, и обрадовалась – одновременно.
— Подождите одну минуту, – попросила она, погладила Машку по голове, и вышла в кабинет – закрыла за собой дверь. Мы особо не подслушивали, но фраза “она сейчас у нас” всё же достигла слуха.
— Не нравится мне это, – вздохнула Вера. – Правда, вчерашнее мне не нравилось по-другому.
— Простите за ожидание! – Инна вернулась. – Очень рада, что вы привезли Марию-Антуанетту. Я уже позвонила хозяйке – она скоро будет.
— Марию-Антуанетту?! – Мы с Верой переглянулись. Час от часу не легче.
— Да, она с чипом. – Инна взяла сканер, провела над холкой Машки, и показала нам то, что хранил в памяти чип – точнее, показала только имя и возраст.
— Ей девять лет?! – удивилась Вера. – А выглядит моложе. Простите, Мария-Антуанетта – откуда мы могли знать!
— Хозяйка скоро приедет, – улыбнулась Инна. – Я передам ваши координаты – она с вами свяжется. Не возражаете?
— Свяжется? Зачем? – не понял я.
— Поблагодарить, – сказала Инна. – Мария-Антуанетта часто сбегает. Прямо наказание. На моей памяти это уже двенадцатый раз. И никто не знает, куда её занесёт.
— А мы можем поговорить с хозяйкой?
— Извините, – покачала головой Инна. – Это против правил. Но хозяйка обязательно с вами свяжется!
Вера вздохнула.
— Передайте ей мою электронную почту. Скажите, а Маргарита Васильевна сейчас не в клинике?
— Нет, она в офисе. Передать ей что-нибудь?
— Нет, спасибо, мы сами. До свидания!
* * *
— Пойдём пообедаем? – указал я на то самое кафе, когда мы свернули на Красный проспект. – Раз уж так получилось.
— Давай, – согласилась Вера. И ещё минут десять мы искали, где припарковать машину. Воистину проклятый район!
Наш любимый уголок в кафе не занят. Да и вообще, что-то маловато посетителей – похоже, бизнес-ленч уже окончился, а до основного наплыва, вечером, ещё далеко.
— Ума не приложу, – сказала Вера, после того, как мы оставили заказ, – как такое возможно – чтобы кошка сбегала так часто.
— Это наводит на мысли, – согласился я. – Возможно, она вовсе... что такое?
Я заметил, что Вера очень испугана, но старается держать себя в руках. Она смотрела куда-то вправо. Я посмотрел и вздохнул. Снова сфинкс – в отражении. Сидит на подоконнике и смотрит нас, “с той стороны” стекла.
— Давно не виделись, ваша светлость, – сказал я сфинксу, и кошка, наклонив голову, несколько раз лизнула переднюю правую лапу.
— Ты её тоже видишь?! – Вера схватила меня за руку. – Как она выглядит, что делает?
Я сказал. Вера отпустила мою руку, и потёрла ладонью лоб.
— Так оно и случается? Она просто появляется в отражении?
Я кивнул. И понял, что мы уже не одни. Не только в смысле сфинкса.
— Разрешите присоединиться?
Я узнал голос. Столько уже раз его слышал. Поднял взгляд – стройная рыжеволосая женщина, в серых джинсах и красной кофте.
— Сочту за честь, Ваша светлость, – я указал на свободное кресло – справа от меня, и слева от Веры.
— “Ваша светлость”? – Вера посмотрела на меня в недоумении. – Что всё это значит? Кто вы?
— Не представите нас, господин Загорский? – улыбнулась мне женщина.
— С удовольствием, Ваша светлость. Вера, моя супруга. Её светлость... Баст?
— Всё верно, – кивнула женщина. – Я предпочитаю имена попроще. Можно просто “Вероника”.
Вера посмотрела на сфинкса – кошка никуда не делась. Посмотрела на Веронику-Баст, сидящую слева.
— Это вы – хозяйка Марии-Антуанетты? – догадалась Вера. Вероника кивнула.
— Да, но не в том смысле, в котором вы подумали. А вот и она сама.
— Кто? – Вера оглянулась, даже под стол посмотрела... а потом ещё раз глянула туда, где сидел сфинкс. Теперь там была и Машка. Простите, Мария-Антуанетта – зазеркальная. Сидела с довольным видом, и смотрела на нас. Вера вздрогнула. – Слушайте, как вы это делаете?!
— Боюсь, в вашем языке нет пока терминов, чтобы описать эту технологию, – вздохнула Вероника. – Я пришла поблагодарить вас – вы спасли жизнь Марии-Антуанетте. Мы такое не забываем.
— Она спасла жизнь мне... – Я посмотрел на Марию-Антуанетту. – Нам, – поправился я. – Полагаю, мы в расчёте?
— В расчёте, – согласилась Вероника. Тут подошёл официант, поставил перед нами с Верой салаты, а перед Вероникой – бокал чего-то прозрачного, с пузырьками. Шампанское? Газированная вода?
— Вода, – ответила Вероника на мой мысленный вопрос. – Я не пью спиртного. Да, господин Загорский, она спасла вам жизнь. Возможно, и ещё спасёт. Я думаю, вы понимаете – мы с вами ещё не раз увидимся, нравится это вам или нет.
— Я перестаю понимать, что происходит. – Вера посмотрела на меня. – Кто она такая?
— Я и сам не знаю, – сказал я честно. – Но они как-то связаны с нашими домашними кошками.
— Кари, – поправила Вероника.
— Да, простите. Кари. Я так понимаю, вы боретесь с... не знаю, как называлась та чёрная пакость?
— Танаброн. Да, мы занимаемся в том числе ими – следим, чтобы на этой планете не остались одни только танаброны. Вы можете смело рассказать вашей супруге, господин Загорский. Мы изменили настройки неразглашения.
— Настройки?! – удивилась Вера.
— Да. Мера предосторожности. Теперь вы можете всё рассказывать вашей супруге, господин Загорский – без последствий. Ну и наоборот. Я здесь не только для того, чтобы поблагодарить за Марию-Антуанетту. С вашей помощью, господин Загорский, мы отыскали и ликвидировали гнездо танабронов. Теперь в вашем районе станет немного спокойнее по ночам.
Мы с Верой переглянулись.
— Я так понимаю, я был приманкой? – догадка пришла неожиданно. Вероника кивнула.
— Мы оценили вашу смелость и присутствие духа – я говорю про вас обоих. Я хотела бы выразить вам благодарность не только словами.
— Я ничего от вас не хочу. – Вера посмотрела неприязненно. Вероника кивнула.
— Я понимаю ваши чувства. Если хотите, передайте деньги тому, кому сочтёте нужным. Это совершенно чистые средства – приобретены законным путём. Передайте клинике, в приюты животных – вам решать. Это не подкуп и не взятка, госпожа Загорская. Вы на самом деле спасли нашего агента – всё решали минуты. Кроме того, вам положена компенсация за моральный ущерб. Мне пора.
Вероника поднялась на ноги.
— Может, поясните, почему “Ваша светлость”? – полюбопытствовала Вера.
Вероника улыбнулась.
— Мадам де Помпадур обожает сарказм. Титулы уже мало что значат. Приятного аппетита!
Вероника-Баст оставила на столе тысячную купюру – за воду, надо полагать – и направилась к выходу. Мы с Верой посмотрели “в зазеркалье”. Обе кошки-отражения посмотрели на нас, беззвучно мяукнули – и, спрыгнув с подоконника, побежали в сторону выхода.
Нам уже несли второе.
— Что-то я потеряла аппетит, – отодвинула нетронутую тарелку Вера. – Совсем. Давай с собой возьмём – дома поедим.
— Четыре с половиной минуты, – посмотрел я на показания таймера на телефоне. – Она провела с нами ровно четыре с половиной минуты.
— И что это значит?
— Не знаю. Но предыдущий разговор тоже длился четыре с половиной минуты.
Вера вздохнула.
— Сейчас нам всё упакуют – и пойдём. Не хочу здесь оставаться.
* * *
Как только сели в автомобиль, телефон Веры предупредительно пискнул. Батарея почти разряжена.
— Вот так всегда, – поджала губы Вера. – Костя, достань зарядник, пожалуйста.
Я открыл бардачок... и первое, что увидел там – пухлый конверт. Слепой, без пометок и надписей, ослепительно-белый.
— Это ещё что?! – оторопела Вера. – Когда уезжали, его там не было!
Конверт оказался заклеен. Я осторожно потянул за край клапана... он отлепился почти без усилий. Как интересно – ничего клеящего ни на одной из сторон, а держится! Внутри оказались пятитысячные купюры.
— Уж не об этом ли она говорила? – показал я содержимое конверта – не прикасаясь к купюрам.
— Тут на глаз их как минимум сотня. – Вера встретилась со мной взглядом. – Полмиллиона. Как она это сделала?? Сигналка не сообщила, что машину снимали с охраны!
Я и сам понимал, что дело пахнет чертовщиной. Ну или невероятно высокими технологиями – разница между этими явлениями невелика.
— Сейчас пересчитывать всё равно не хочу, – я закрыл конверт. – Дома разберёмся. – Запоздало вспомнив про отпечатки пальцев, я достал из коробки салфетку, закрыл клапан (и вот он снова надёжно прилип – безо всякого клея), завернул конверт в несколько салфеток и переложил к себе в сумку.
...но зарядник я всё-таки достал. Остаток пути мы ехали практически молча. Пара реплик в стиле “который час?” не в счёт. Не знаю, как Вере, а мне всю дорогу со стоянки домой казалось, что затылок сверлит чей-то недобрый взгляд. Словно я иду и размахиваю пачкой ассигнаций у всех на виду.
Дети выбежали встречать нас. Ну и Плюшка, конечно – его светлость не встречает людей, если те пришли засветло. Нечего баловать.
— А почему вы с переноской?
— У Машки нашлась хозяйка, – пояснила Вера. Не очень хотелось пока говорить, откуда именно утром мы достали Машку, уже здоровую и весёлую. – И кстати, кошку зовут Мария-Антуанетта.
— Вот это да! – Аня потрясена – и огорчена, конечно. – Правда?! У неё есть хозяйка?
— Правда. Кошка не простая, а с чипом – всё серьёзно.
— Жаль... – Аня погрустнела. – И хорошо, наверное – всё-таки домой попала, не будет по улицам бегать.
— Смотрите! – Денис, который последние несколько минут что-то сосредоточенно делал на своём планшете, показал нам экран.
На новостном портале города красовалась новость.
“Кошку-беглянку нашли в Академгородке”. И далее – краткая новость про Марию-Антуанетту. Наших имён там не было (признаться, это нас обрадовало), но было фото хозяйки – и оно ничуть не походило на ту Веронику, или как её там, с которой мы не так давно беседовали. Ну просто ничего общего! Но кошка на фото – несомненно, та самая Машка, которая вчера отважно билась с танаброном. И чуть не погибла в результате.
— Да, это Машка, – подтвердила Аня. – Точно она! И самый кончик хвоста с колечком, и рыжие запятые на мордочке. И усы – верхние белые, нижние чёрные. И как она попала к нам, если потерялась на другом конце города?
Мы с Верой переглянулись, и развели руками.
— Ладно. – Аня вернула планшет брату. – Главное, что всё хорошо кончилось, что она здорова, и дома... А что с ней было? Почему шерсть стала светлой?
— Если честно, мы не интересовались, – сказала Вера. – Узнали, что жива, что нашлась хозяйка – и ладно.
Аня кивнула.
— А мы нашли вчера, кто наше зеркало сделал! – заявила она гордо. – Никогда не угадаете, где был этот завод!
— Неужели в соседнем подъезде? – не выдержал я. Аня засмеялась, махнула рукой.
— Да ладно, папа! В той самой деревне, где у бабушки с дедушкой дом! Вот! Денис, отправь им... а, вижу, уже отправил. Почитайте!
— Непременно! – Вера обняла дочь и сына, по очереди. – Вы у нас молодцы. Пообедали? А то мы с собой вкусного привезли!
...и продолжился обычный день, в общем. Конверт с “вознаграждением” так и лежал у меня в сумке – не хотелось доставать при детях. Всё равно придётся рассказать, это понятно. Но вначале – разобраться. Вот лично я, например, проверил бы, осторожно, все купюры на подлинность. Правильнее всего, конечно, было бы просто их все уничтожить, и забыть. Наверное, так и надо было сделать.
Но – не сделали.
* * *
— Спят. – Вера вернулась в комнату. – Давай-ка посмотрим, что это за моральная компенсация. Ты где брался за конверт?
Я указал. Вера надела латексные перчатки и попробовала открыть конверт.
И не думает открываться! А я ведь просто подцепил краешек клапана ногтем, и всё. А сейчас – ни в какую!
— Странно, – покачала головой Вера. – Ну-ка...
Она попыталась подцепить кончиком ножа. Никакого эффекта, словно клапан сросся с конвертом. Я – тоже в перчатках – попробовал всё то же, и то же самое: не желает открываться. Ни ногтем – через перчатку – ни кончиком ножа, ни чем-либо ещё.
— Не хочу его разрезать, – сказала Вера. – Что за наваждение! У тебя же он открылся с первого раза!
Я снял перчатку и осторожно поддел кончик клапана ногтем. Стараясь не прикасаться к конверту голыми руками.
Клапан легко отошёл и открылся.
— Как такое может быть? – Вера посмотрела мне в глаза. – То есть что, прикасаться нужно именно рукой? Но так не бывает!
— Проверим?
Я закрыл клапан – опять же, только ногтем и прикасался. После того, как клапан “сросся”, попробовали открыть рукой в перчатке. И не получилось.
— Слушай, я о таком нигде не читала! – Вера потрясена. – А я думала, что обо всех таких новостях знаю. Ладно. Ну-ка, я сама...
От прикосновения её ногтя клапан отошёл легко и без усилий. Вера покачала головой, и достала рукой в перчатке пачку купюр.
— Посмотрим вначале в ультрафиолете. Вдруг там на каждой купюре написано “взятка”. – Вера протянула мне защитные очки, другие надела сама и пригасила свет. Плюшка сейчас дремлет в гостиной, бок о бок с Герцогом – отсюда им ультрафиолет не повредит. Вера включила ультрафиолетовую лампу, и пересчитала купюры в её освещении. Каждую купюру смотрела с обеих сторон.
Никаких нехороших записей. Сто восемнадцать пятитысячных купюр, на вид – настоящих. Но это на глаз, конечно.
— Пятьсот девяносто тысяч, – подвела итог Вера. – А они там не скупятся. Ну-ка, а что на конверте... Смотри!
Да, теперь я видел. В видимом свете это – просто конверт. А сейчас на его внешней стороне, где обычно пишут адрес, красовалась картинка – квадрат четыре на четыре, и в каждой ячейке число.
— От одного до шестнадцати, – посмотрела мне в глаза Вера. – Слушай, это же магический квадрат! Суммы в каждом ряду и по диагоналям одинаковые!
И то верно. И что бы это значило? Мы придирчиво осмотрели конверт и внутри, и снаружи – в ультрафиолете – но ничего, кроме квадрата. И выглядит забавно, словно нанесён типографским способом.
— Надо сфотографировать, – заметила Вера. – Только так, чтобы лампа не светила в объектив. Ага, отлично. Всё, я пока пересниму все купюры – на всякий случай. А потом подумаем, что с этим делать. Особенно – с конвертом.
— Спрятать в сейф, – предложил я. – Положить во что-нибудь стальное, и – в сейф.
— Я бы для такого отдельный сейф завела, – сказала Вера. – Не хочу я этот конверт класть к нашим документам. Мало ли, что с ним случится!
— Тогда в стальную коробку, и – в тот железный шкаф, пока ещё одного сейфа нет.
Вера кивнула и продолжила сканировать. Это долгий процесс. Мы сложили всё купюры назад в конверт (“сгорят вместе с ним – туда им и дорога”), и туда же Вера положила одну из копий распечатки – номера и серии банкнот. Так, на всякий случай. И заклеила его.
— И ещё... подожди! – она вновь положила конверт под ультрафиолет. – Смотри! Квадрат был другим!
Я открыл фото на экране фотоаппарата. Точно, числа вписаны по-другому! И всё равно он остался магическим – суммы совпадают.
Вера выключила ультрафиолетовую лампу, сняла очки и потёрла глаза кулаками.
— Больше всего хочется сжечь его вместе с деньгами, – призналась она. – Спустить пепел в унитаз, и забыть. Но не могу теперь. Ведь не бывает таких конвертов! Биометрических, которые живую руку опознают! И почему квадрат меняется?! Почему?
Она взяла меня за руку и закрыла глаза.
— Я не знаю, во что мы ввязались, – сказала она. – Говоришь, она намекала – что может стереть нам всем память, как будто ничего необычного не случалось, да?
Я кивнул.
— И мы перестанем видеть этих странных кошек в отражении?
— Не знаю. Может быть.
Вера снова закрыла глаза.
— Тогда я не хочу ничего забывать. Я ведь учёный. Я не могу просто бросить всё это!
Мы ещё долго сидели и смотрели на закрытый конверт – прежде чем я отнёс его в шкаф, на балкон. Неудачное место, на самом деле. На балконе я – как на ладони. Надо что-то придумать. И не забывать теперь несколько раз в день заглядывать в шкаф – на случай, если снова пожалует Мария-Антуанетта.
(продолжение следует)
|