У бабы Шуры в деревне помер кот. Заслуженный
был кот. Много на его счету было побед над
слабым кошачьим полом, побитых соперников и
пойманных грызунов. Но старенький уже стал
котофей, ничего не попишешь. Двадцать лет без
малого отмотал на этом свете без капитального
ремонта.

Завернула баба Шура любимца в чистое
полотнище, взяла лопату и понесла за огород
хоронить. Муж её, Василий Ерофеич, возился в
углу двора в погребе: что-то там внизу крепил,
ремонтировал и глухо матюкался.

Отдав последние почести коту-питомцу, баба
Шура забросала ямку и вышла из прогала. На
весу она несла лопату, перепачканную глиной.
Мимо проходила соседка – городская баба
Фаина.

- Доброго здоровья, Александра батьковна! –
поприветствовала Фая и для проформы
спросила: – Чего деешь-то?

- Да вот, - сказала баба Шура. – Васька мой
отмучился, болезный. Бог прибрал старичка.
Поплакала да за огородом его прикопала.

От этого известия Фаина забыла куда и шла. Не
далее чем вчера она видела Василия Ерофеича в
магазине, где дед брал сахар, «Приму» и
чекушку водки.

- Не может быть! – сказала она. – Василий твой
помер? Как же так скоропостижно? Я ж намедни
его видела.

- Ага, вчера ещё шустряком бегал, - кивнула баба
Шура. – И весёлый был весь день, и селёдку
цельную сожрал. Даже на койке с им вечор
поиграли…

Глаза у Фаины медленно округлялись.

- А сегодня с утра заскучал мой Васька,
занемог… - закончила баба Шура. - Прилёг на
лавку, что-то проворчал – и дух испустил.

Фаина машинально перекрестилась.

- Вот ведь как случается, - молвила она. – Был-
был Вася – и не стало. А лопата-то тебе зачем,
говоришь?

- Так за огородом его прикопала, сказано же! –
повторила баба Шура. – В холстинку чистую
завернула и схороняла. И метку из веточки
поставила, чтоб не забыть.

Фаина была женщиной городской и многих
деревенских традиций до конца не знала. Но ей
показалось удивительным, что Шура вот так
запросто схоронила усопшего мужа Василия
Ерофеича за огородом, да ещё и веточку
воткнула, чтоб не забыть где лежит.

- Заботливая ты, Александра, не отнять! –
пробормотала Фаина в смятении. – Пошла и
зарыла себе! А разве ж не полагается… ну, хотя
бы там участкового позвать, чтоб факт смерти
оприходовал?

Теперь уже баба Шура посмотрела на Фаю как-
то странно.

- Ну ты болтанула! – засмеялась она. – Васька,
конечно, орлом был… но кто ж участкового по
таким пустякам теребит? Милиционер за
каждым Васькой не набегацца. Давай уж сразу
генерального прокурора вызовем?

Фаина молчала. Баба Шура перекинула лопату
на другое плечо.

- Может, в городе у вас так и принято, - сказала
она примиряюще. – Вы же умные все, чуть что –
у вас прокуроры, советники, юстиция… А у нас в
деревне по-простецки. Помер Максим – и хрен с
ним. Бери лопату и копай. За огородом места
много.

- Да-а-а… - пробормотала Фаина. – Чувствую, я
ещё не всё знаю о вашей деревне. Но почему за
огородом, в бурьяне его закопала? А в
человеческом месте похоронить – никак?

Непонятливость Фаины начала злить
Александру.

- А куда я с ним, коли околел? – спросила она
сердито. – Не на кладбище же его с
православными людьми ложить? Жирно будет.
Испокон веков всех за огородом закапываю.

Баба Фая осторожно присела на чурбан. На
лопату в руках Александры она старалась не
смотреть. Сильно ей было не по себе и ноги
подкашивались.

- Ну ты даёшь, соседка, - сказала она наконец. –
Всех за огородом складируешь! И много у тебя
их кроме Василия было?

- Пожалуй, немало, - задумалась баба Шура. – До
Васьки, допустим, Мишка имелся. Нравом
мягкий, но внутри подлец подлецом. Бывает,
ночью подкрадётся, ляжет под бок – а к утру
подо мной вся простыня мокрёшенька. Ух,
лупила я его! А ишо раньше – Сёмка… тот был
покладистый, ласковый. Да тоже срок пришёл –
и помер. Изрядно я их поменяла.

И с размаху воткнула лопату в дёрн – словно
точку поставила.

- Теперь все одним рядком за огородом лежат!
Васька, Мишка, Сёмка… красавчики мои. Но не
беда, мне Тонька на днях молоденького
обещает подкинуть. Али на мой век их не
хватит?

Неизвестно, что подумала Фаина, потому что в
этот момент за спиной бабы Шуры появился дед
Василий Ерофеич – перемазанный землёй и злой
как чёрт.

- Смерти моей хочешь, кочерыжка старая? –
заорал на супругу. – Меня там сверху по уши
засыпало, я ору-ору, барахтаюсь… Насилу
выбрался, а она тут лясы точит!

Вырвал у жены лопату и добавил:

- Дай сюда струмент! Сапоги откапывать
пойду… и чекушка тоже там осталась.

Здесь тётя Фая тихо сползла с чурбана и
лишилась чувств. Поэтому чекушка из погреба
очень пригодилась.

Д. Спиридонов